– В Африке?! – искренне изумился Волк. – Только в зоопарке на обезьян смотрел.

– Не звезди. Ты-то так и должен говорить: подписку давал. Только я тоже не пальцем деланный, я до твоего личного дела дотянулся. И после сегодняшнего понял, почему ты аппаратуру выключил.

– А при чем здесь сегодняшнее?

– Да при том. Гнида корыстолюбивая своей башкой не рискует да в опасные ситуации не лезет. А ты лезешь и рискуешь. Значит, не за бабки мухлевал, а помочь кому-то хотел. Скорей всего сослуживцу по африканским делам.

Волк по-новому посмотрел на старшего группы. Оказывается, не такой он простоватый и прямолинейный мужик...

– А ты бы своего боевого друга сдал?

Волк впервые обратился к капитану на «ты», хотя тот несколько раз ему это предлагал. Но сейчас отношения между ними достигли высшей точки доверительности, ибо говорили они о том, о чем в их среде принято молчать.

– Клименко, к примеру? Нет. Я бы его не сдал. Михаил выпил очередную рюмку водки.

– Хотя он меня – мог бы!

В назначенное время Серж на встречу не пришел. Волк спрятал бриллианты в санузле – отодрал облицовочную плитку, засунул коробочку в щель между ванной и стеной, где уже хранился завернутый в промасленную тряпицу «браунинг», после чего приклеил плитку на место и отмыл руки от цемента.

– Что так долго? – недовольно спросила Лаура. – Я на репетицию опаздываю!

Семейная жизнь не складывалась. Волк явно поторопился со свадьбой. Его отталкивали изуродованные балетом пальцы на ногах жены и широкие короткие ногти на больших пальцах рук. «Признак беспородности» – почему-то вертелось в голове. Как «дикие когти» на лапах дворовых собак.

Вскоре после медового месяца его любовный пыл угас окончательно, он практически перестал спать с женой, и нельзя сказать, что это способствовало укреплению брачных уз. У Волка тоже были претензии: Лаура не любила готовить и не очень-то стремилась заниматься домашним хозяйством. Первые семейные скандалы протекали бурно, но не помогли сгладить противоречия.

– Куда ты собираешься?

– На работу.

– Ты говорил, что у тебя выходной!

– Позвонили, просили выйти.

– Когда позвонили? Почему я ничего не слышала?

– Ты была в ванной.

– Когда тебе так звонят, ты всегда мне рассказываешь и ругаешься.

– Отвяжись!

Волк захлопнул за собой дверь. У него сегодня действительно был выходной – первый за целый месяц. И он знал, где живет Софья Васильевна. Поэтому спрашивать, как он собирается распорядиться свободным временем, было совершенно излишне.

Ее дом располагался на проспекте Мира, в глубине застройки, куда не доносится гул машин и не долетают выхлопные газы.

Волк сел на скамейку и принял привычную позу человека, который никуда не спешит и ничем не интересуется, а вот просто присел на пару минут передохнуть. К двум подъездам то и дело подкатывали черные и белые «Волги», оборудованные радиосвязью и с военными номерами. Судя по серии, машины принадлежали Министерству обороны. Но даже если бы номера на «Волгах» были конспиративными, садящиеся в них генералы и полковники все равно раскрыли бы их ведомственную принадлежность.

Из первого подъезда вышел грузный полковник, в котором Волк безошибочно узнал своего замкомбрига Чучканова. Он степенно сел в машину. Кроме антенны рации, на крыше, из левого крыла торчала антенна правительственной связи. Значит, дослужился до большой должности, пожалуй, скоро станет генералом...

Выждав для верности полчаса, Волк позвонил в нужную квартиру. Сердце колотилось как перед ночным прыжком.

– Кто здесь? – послышался за дверью знакомый, чуть хрипловатый голос.

– Милиция. Вы паспорт теряли?

– Ой, да! Неужели его нашли?

Дверь приоткрылась. Волк протянул паспорт.

– Не может быть! Я думала, его украли...

Софья – сонная, ненакрашенная, со следом подушки на щеке и в скромном домашнем халатике зачем-то пролистала документ.

– Огромное вам спасибо...

Она подняла глаза и осеклась.

– Это ты?!

Как загипнотизированный, Волк переступил через порог, ногой захлопнул дверь и прижал женщину к себе. Он не мог говорить, все тело сотрясала крупная дрожь. Отравленный смертельным ядом, он наконец нашел противоядие.

– Ты что?! Сумасшедший! Вдруг Николай Павлович вернется...

Но мягкие губы отвечали на поцелуи, а тело трепетало и прижималось к нему все плотней и плотней. Он рывком распахнул халат, под ним, как и следовало ожидать, ничего не было. За прошедшие годы тело Софьи сильно не изменилось, только животик немного увеличился... Волк присел и зарылся лицом в густой мех.

– Нет, не здесь, давай лучше где-нибудь встретимся, хочешь, я приду к тебе, – горячечно шептала Софья и одновременно, приподнимаясь на носочки, терлась, терлась набухающими складками о его лицо.

Волк занес ее в просторную комнату и посадил на огромный овальный стол, она, продолжая лопотать слова возражения, быстро откинулась на спину, закинув ноги ему на плечи. И вновь он ворвался в нее штыковым ударом, и вновь началась сладкая и изнуряющая битва, и вновь он целовал ей гладкую подошву в самом чувствительном месте – под самыми пальчиками, и вновь она кричала, плакала, стонала, умирала и воскресала...

Когда Волк опомнился, он сам поразился своей наглости и опрометчивости: не накинул цепочку, стал спиной к двери... Если бы Чучканов вернулся и в гневе захотел бы застрелить зарвавшегося соперника – ничто не помешало бы ему это сделать. Софья тоже постепенно приходила в себя: бледное лицо порозовело, она вздохнула, открыла глаза, поспешно изменила бесстыдную позу, села и запахнула халат.

– Я совсем потеряла голову... И потом – я же не мылась, даже зубы не почистила... Ты сумасшедший... Ты что, в милиции работаешь? Я изменилась? Растолстела, да? Но это ничего, займусь гимнастикой и сгоню все лишнее... Чему ты улыбаешься?

– Не знаю, – ответил Волк. Он смотрел на растрепанную Софью, слушал ее болтовню и испытывал полное расслабление и умиротворение.

– Ой, что это я сижу на столе? И почему вообще ты выбрал стол? Вот же диван! Что ты так смотришь?

Над диваном висел красивый, ручной работы ковер, а на нем – кривой кинжал в ножнах, украшенных красными и зелеными камнями. Кинжал был из Борсханы, из дворца. Да и ковер оттуда. Может быть, на нем есть небольшие, аккуратно заштопанные дырочки...

Из минутного счастливого расслабления Волк вернулся в реальную – жестокую и несправедливую – жизнь.

– Откуда у вас этот ковер? И кинжал?

– Ой! – отмахнулась Софья. – Откуда я знаю! Кто-то из сослуживцев подарил Николаю Павловичу. Ну, я пошла мыться... Хотя... Извини, но... Я бы хотела пообщаться с тобой, но здесь это невозможно. В любую минуту может кто-то прийти...

– Мне уйти? – нахмурился Волк.

– Не обижайся, милый, ну пожалуйста, ты должен меня понять, – Софья обняла его и нежно поцеловала в подбородок. – Давай встретимся завтра. Запиши мой телефон...

Глава 3.

Акция «Московского отряда»

На другой день они встретиться не смогли, потому что ночью Волка подняли по тревоге. Микроавтобус с неприметными номерами забрал его у станции метро. В нем уже сидели два немногословных парня с суровыми лицами и крепкими фигурами. В городе подобрали еще троих. Со стороны могло показаться, что все шестеро выращены в одном инкубаторе.

В подмосковном тренировочном лагере в течение суток собрали еще сто человек со всего Союза. Так собирают в кулак отдельные пальцы. Волк понял, что опять формируется особая рота из проверенных бойцов, имеющих высокую физическую подготовку и опыт участия в боевых действиях.

Волка назначили командиром первого взвода. Он посчитал это плохой приметой: в Борсхане наибольшие потери понес именно первый взвод. О предстоящем задании инструктора говорили обтекаемо, создавалось впечатление, что никто ничего точно не знает. По опыту Волка, так всегда и бывает перед особыми заданиями.